В соответствии с положениями Квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и других служащих, утверждённого Постановлением Минтруда РФ от 21 августа 1998 года № 37, о должностных обязанностях директора, он руководит в соответствии с действующим законодательством производственно-хозяйственной и финансово-экономической деятельностью предприятия, неся всю полноту ответственности за последствия принимаемых решений, сохранность и эффективное использование имущества предприятия, а также финансово-хозяйственные результаты его деятельности.

Каждый директор (генеральный, исполнительный), будучи исполнительным органом акционерного общества, в силу ст. 53 ГК РФ, ст. 69 ФЗ “Об акционерных обществах”, действовавших на момент совершения инкриминируемых деяний, своих должностных обязанностей, содержащихся в Квалификационном справочнике должностей руководителей, специалистов и других служащих, выполняет и обязан выполнять определённые корпоративные действия, вследствие осуществления которых возникают, прекращаются и трансформируются права и обязанности участников гражданского оборота: самой компании, контрагентов, акционеров и т.д.

Механизм корпоративного действия директора при заключении сделки - подписания договора имеет три взаимосвязанные составляющие: организационную (1); юридическую (2); и документарную (3).

То есть, при заключении сделок (договоров) корпоративные действия исполнительного органа АО - директора хотя и носят традиционный гражданско-правовой характер, но им предшествует корпоративный акт, представляющий собой решение совета директоров по заключению той или иной сделки (договора). Соответственно, исполнительный орган АО - директор выполняет корпоративное действие: заключает сделку (подписывает договор), руководствуясь принятым советом директоров АО решением, и на основании своих полномочий, предоставленных Уставом АО, без доверенности совершает ту или иную сделку от имени общества.

В силу ст. 69 ФЗ “Об акционерных обществах”, Устава АО и должностных обязанностей директора, указанных в Квалификационном справочнике, полномочия исполнительного органа АО - директора включают в себя все вопросы руководства текущей деятельностью общества, обеспечения выполнения предприятием всех обязательств перед поставщиками, заказчиками и кредиторами, включая учреждения банка, за исключением вопросов, отнесённых к компетенции общего собрания акционеров или совета директоров. Кроме того, и что принципиально важно по обстоятельствам дела, директор обеспечивает соблюдение законности в деятельности предприятия и осуществлении его хозяйственно-экономических связей, использование правовых средств для финансового управления и функционирования в рыночных условиях.

В соответствии с п. 3 ст. 53 ГК РФ, лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причинённые им юридическому лицу.

Таким образом, директор, который заключив сделку - подписав договор, этими корпоративными действиями причинил компании убытки, несёт гражданско-правовую ответственность перед компанией, а в случае, если корпоративные действия по заключению сделки - договора образуют состав преступного деяния, директор несёт уголовную ответственность.

В материалах уголовного дела имеются показания бывших директоров предприятий, входивших в состав Холдинга, которые показали, что они заключали сделки (подписывали договора), имеющие доказательственное значение по уголовному делу, по указанию, то есть вынужденно.

Во-первых, все показания директоров об обстоятельствах подписания договоров (заключения сделок), касающихся предприятий, возглавляемых ими на тот момент, совершенно голословны и явно сшиты белыми нитками, и опровергаются показаниями других свидетелей. Во-вторых, если директор заключил сделку формально, лишь подписав договор, не вникая в его суть,  а исполнение договора причинило ущерб возглавляемому им предприятию, это обстоятельство уже само по себе является основанием для уголовного преследования директора, поскольку он действовал заведомо недобросовестно, то есть, совершил, либо халатность, либо злоупотребление полномочиями.

Однако следователь в ходе предварительного расследования уголовного дела не установил, какие у директоров К., Г., З. имелись законные основания, которые вынудили их подписать договора, инкриминируемые обвиняемым в составе преступных деяний, будучи директорами предприятий Компании?  А также имелись ли у указанных директоров иные обстоятельства, которые вынудили их вопреки должностным обязанностям подписать договора?

Тем самым, следователь в нарушение требований уголовно-процессуального закона не установил все обстоятельства имеющие значение по уголовному делу и подлежащие доказыванию в соответствии с ч. 2 ст. 73 УПК РФ.

В этой связи  возникают такие вопросы: почему к материалам уголовного дела приобщены международные коммерческие договоры или иные договорные соглашения только в вариантах на иностранном языке, но не приобщены их русскоязычные варианты?; имелись ли объективные причины невозможности приобщить их русскоязычные варианты?; какие процессуальные действия предпринял следователь по обеспечению точного перевода этих документов?; из каких соображений изъятые документы на иностранном языке являются доказательствами инкриминируемого деяния?

В соответствии со статьёй 59 УПК РФ одним из участников уголовного судопроизводства является переводчик, о назначении лица переводчиком следователь выносит постановление. При этом нормы статьи 59 УПК РФ, в правовом единстве с нормами статей 18 и 169 УПК РФ, не исключают привлечение к участию в деле переводчика для перевода имеющихся в материалах дела документов на иностранном языке.

Исходя из основополагающих принципов уголовного судопроизводства: равенства сторон защиты и обвинения перед судом, обеспечения обвиняемому  права на защиту, недопустимости разглашения данных предварительного следствия (статья 161 УПК РФ) процессуальные действия по обеспечению перевода документов на иностранном языке осуществляются следователем в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке.

Соответственно, недопустимо, чтобы перевод документов на иностранном языке, приобщённых следователем к материалам уголовного дела обеспечивали потерпевший и/или его представители.

Из фотокопий выполненных переводов с иностранного языка на русский и представленных в материалы уголовного дела представителем потерпевшего по его ходатайству, очевидно, что тома уголовного дела, где находились документы на иностранном языке, расшивались следователем, чтобы передать их представителям потерпевшего. Во-вторых, документы на иностранном языке были переданы следователем представителям потерпевшего в нарушение требований частей 1 и 2 статьи 161 УПК РФ (Недопустимость разглашения данных предварительного расследования) в период возобновления предварительного расследования.

Имеющиеся в материалах дела документы на иностранном языке имеют доказательственное значения для подтверждения позиции защиты. Однако в нарушение требований уголовно-процессуального закона орган предварительного расследования не только не обеспечил перевод этих документов в установленном законом порядке, но, по сути, поручил перевод представителям потерпевшего, что является заведомым нарушением права на защиту.

Соответственно, постановление следователя об удовлетворении ходатайства представителя потерпевшего о приобщении к материалам уголовного дела нотариально заверенного перевода документов на иностранном языке, является, во-первых, не основанным на требованиях уголовно-процессуального закона. Во-вторых, нотариусом заверена лишь подпись переводчика, но не точность перевода, за что он – нотариус ручаться не может, и удостоверять точность перевода не вправе.

Поскольку одно из свойств документа заключается как раз в том, что его доказательственная сила зависит от внутреннего содержания документа, которое может быть определено только сообразно обстоятельствам каждого отдельного случая, то сведения, являющиеся предметом охраны в режиме банковской тайны, могут содержаться именно и только в документах.

Исходя из квалификации сведений, являющихся предметом банковской тайны, нормы ст. 26 ФЗ “О банках и банковской деятельности” различают сведения, содержащиеся в справках по счетам и вкладам физических лиц (абз. 4 и 5 указанной статьи) и сведения, содержащиеся в справках по операциям и счетам юридических лиц и граждан (абз. 2, 3, 6, 7 указанной статьи).

Исходя из положений статьи 857 ГК РФ и статьи 26 ФЗ “О банках и банковской деятельности” предметом охраны в режиме банковской тайны выступают сведения:

• о банковских операциях;
• о счетах;
• о вкладах клиентов и корреспондентов кредитной организации;
• об иных сведениях, устанавливаемых кредитной организацией.

Банковские выписки, являются документами в силу того, что составляются по однообразной установленной действующим законодательством  форме с определённой целью и с предназначением,  в случае необходимости, иметь возможность служить доказательством.

Банковские выписки отражают движение денежных средств клиента банка в каждом отдельном случае сообразно обстоятельствам банковской операции.

Таким образом, банковские выписки в полном объёме обладают свойствами документа и таковыми являются.

В силу ч. 3 ст. 183 УПК РФ выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую Федеральным законом тайну, предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, а также вещей, заложенных или сданных на хранение в ломбард, производится на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном ст. 165 УПК РФ. Соответственно, в силу норм части 3 статьи 183 УПК РФ в правовом единстве с положениями о банковской тайне, банковские выписки, будучи исходящими банковскими документами могут быть получены следователем только посредством надлежащего процессуального действия, то есть, по постановлению суда.

Следователю по его запросу согласованному руководителем следственного органа банком были предоставлены сведения об операциях по счёту, то есть, сведения о банковских операциях, содержащихся в банковских выписках, которые, в свою очередь, являются исходящими банковскими документами.

Следователь и руководитель органа предварительного расследования ошибочно истолковали банковские выписки не как исходящие банковские документы, содержащие сведения, охраняемые банковской тайной, а справки, по их мнению, не являющиеся документами.

Исходя из правовой позиции высказанной Конституционным Судом РФ в Определении от 19 января 2005 года № 10-О, положений ст. 26 ФЗ “О банках и банковской деятельности” и указаний, изложенных в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 № 19 “О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 Уголовно-процессуального кодекса РФ)” следователя нельзя признать надлежащим субъектом правомочным запрашивать и получать соответствующие сведения в форме банковских выписок по своему усмотрению с согласия руководителя следственного органа.

В свою очередь, по смыслу закона, восполнение неполноты ранее проведённого следствия предполагает производство следственных и иных процессуальных действий, направленных на доказывание обстоятельств, которые не были установлены в ходе ранее проведённого следствия, но должны быть установлены в соответствии с требованиями статьи 73 УПК РФ.

Суд в постановлении о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, указал конкретные обстоятельства, которые препятствуют суду рассмотреть уголовное дело. Соответственно, именно эти обстоятельства подлежали устранению органом предварительного расследования.

Обстоятельства проведения следственных действий и их суть, свидетельствуют о том, что получив уголовное дело после возвращения его судом прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ орган предварительного расследования, по собственной неправомерной инициативе провёл дополнительные следственные действия, а по сути, дополнительное расследование, направленное на вменение обвиняемым новых эпизодов инкриминируемого деяния, но не на эффективное восстановление нарушенных прав обвиняемых в соответствии с указаниями суда.

Соответственно, само дополнительное расследование по делу является не законным, доказательства обвинения, добытые посредством дополнительного расследования для подтверждения новых эпизодов обвинения, являются недопустимыми доказательствами, а следственные и другие процессуальные действия, не направленные на восстановление нарушенных прав обвиняемых, в соответствии с указаниями суда  - незаконными.