Ляпы и ошибки обвинения как опорные пункты защиты

После возбуждения уголовного дела я был назначен защитником Р. в порядке ст. 51 УПК РФ. По завершении предварительного расследования уголовного дела после ознакомления с его материалами в порядке статьи 217 УПК РФ, я заявил ходатайство о проведении предварительного слушания в связи с наличием следующих оснований для возврата уголовного дела прокурору (Дело № 1-52/18 Федеральный судья Осипова О.В.).

Вещественным доказательством по уголовному делу был признан изъятый инструмент фирмы «BOSCH», поименованный следователем «болгарка», которым, по версии обвинения, были «спилены» лестничные марши.

Однако в классификаторе инструментов по обработке металла не имеется инструмента с наименованием «болгарка», предназначенного для пиления металла. Данный инструмент именуется иначе, и не предназначен для пиления металла, им производят иные технические действия. Таким образом, в обвинительном заключении по уголовному делу не были указаны правильное видовое наименование инструмента, который обвинение считало орудием преступления.

Данное обстоятельство имело существенное значение, поскольку неправильное название инструмента, как орудия преступления, и не знание его функционального назначения, привело к неправильному указанию способа совершения преступления. Более того, наплывы металла на пожарной лестнице ставили под сомнение версию обвинения о том, что лестничные марши были «спилены».

В предварительном слушании я пояснил суду, что стоимость металлического изделия или его фрагмента зависит от соответствующей классификации металла, наличия или отсутствия специфических свойств в данном металле и номенклатуры материала (металла, сплава) из которого оно изготовлено. Поэтому, исходя из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, стоимость двух маршей старой, ржавой пожарной лестницы, попытка кражи которых инкриминировалась К. и Р., могла быть определена только экспертным путём, что в ходе предварительного расследования уголовного дела не было сделано.

Суд оставил ходатайство о возврате уголовного дела прокурору без удовлетворения, однако доводы защиты были услышаны председательствующим …

Как результат, после судебного заседания адвокат потерпевшего по согласованию с прокурором обратился к защите с предложением, о принесении со стороны К. и Р. извинений потерпевшему и прекращении производства по уголовному делу за примирением в соответствии со ст. 76 УК РФ. Обвиняемые по совету защиты приняли это предложение.

Кимрский городской суд Тверской области постановлением от 22 марта 2018 года уголовное дело по обвинению К. и Р. производством прекратил и освободил их от уголовной ответственности. Постановление обжаловано не было и вступило в законную силу.

Мой партнёр адвокат Анисимов А.К. защищал В., который отказался от дачи показаний как в качестве подозреваемого, так и обвиняемого, воспользовавшись правом, предусмотренным Статьёй 51 Конституции РФ.

Обсудив с коллегой Анисимовым А.К. ситуацию по уголовному делу, для начала мы решили использовать в качестве опорных пунктов защиты допущенное сотрудниками полиции применение незаконных методов при допросе К. и не определённую в установленном порядке стоимость похищенного.

Прибыв к следователю СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы Малкиной М.С., в производстве которой на тот момент находилось уголовное дело, для предъявления К. и В. обвинения в окончательной форме, я заявил следователю, что К. отказывается от ранее данных признательных показаний. Соответственно, после предъявления К. обвинения в окончательной форме, он был допрошен уже в моём присутствии, и показал, что преступление не совершал, вину не признаёт, вынужден был оговорить себя и В.

По завершении предварительного расследования уголовного дела после ознакомления с его материалами в порядке статьи 217 УПК РФ, мы в протоколе ознакомления с материалами дела указали, что не только вина К. и В. объективно не подтверждена, но и ущерб от инкриминируемого им преступления не подтверждён в соответствии с требованиями УПК РФ и разъяснениями Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».

Заместитель Перовского межрайонного прокурора г. Москвы Кочетов И.П., изучив материалы поступившего в прокуратуру уголовного дела с обвинительным заключением, вернул уголовное дело в СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы в порядке п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ.

По возвращения уголовного дела для устранения допущенных недостатков в порядке дополнительного расследования, следователь СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы Малкина М.С. вторично предъявила К. и В. обвинение в краже двух «задних фар» автомобиля «Land Rover Freelander 2», но уже стоимостью 40 000 рублей, подтвердив эту стоимость справкой ломбарда (?!).

При вторичном ознакомлении с материалами уголовного дела, мы вновь в протоколе указали, что вина К. и В. объективно не подтверждена, и ущерб от инкриминируемого им преступления не подтверждён в установленном порядке.

Заместитель Перовского межрайонного прокурора г. Москвы Кочетов И.П.постановлением от 06.08.2018 года вновь вернул уголовное дело в СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы в порядке п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ.

После вторичного возвращения в следственный орган, уголовное дело было принято к производству следователем СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы Смирновым А.П., который, наконец, назначил по делу судебную товароведческую экспертизу. Ознакомив нас с постановлением о назначении указанной экспертизы и заключением экспертизы после её проведения, следователь предъявил К. и В. обвинение в краже двух «задних фар» автомобиля «Land Rover Freelander 2» уже стоимостью 15 000 рублей.

При ознакомлении с материалами уголовного дела в третий раз мы в протоколе указали, что вина К. и В. объективно не подтверждена, а с постановлением о назначении судебной товароведческой экспертизы следователь ознакомил нас после её проведения, чем было нарушено право на защиту.

Заместитель Перовского межрайонного прокурора г. Москвы Кочетов И.П. согласился с этим нашим доводом и в третий раз вернул уголовное дело в СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы в порядке п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ.

По возвращении в СО ОМВД России по району «Новогиреево» г. Москвы уголовное дело было принято к производству ст. следователем Загидуллиным Т.Г., которым была назначена повторная судебная товароведческая экспертиза. В постановление о её назначении уже были включены вопросы эксперту, сформулированные защитой в отношении заднего левого и заднего правого фонарей автомобиля «Land Rover Freelander 2».

В предварительном слушании по этому уголовному делу 19 апреля 2019 года в Перовском районном суде г. Москвы (Федеральный судья Смыкова И.В.) мы обратили внимание суда, в том числе, на незнание следователями видового названия предмета кражи. В наши дни почти все следователи имеют автомобили, но, как видно из данного примера, не все способны не только говорить, но даже писать о таких вещах, которые должны бы знать очень хорошо, и которые доступны пониманию любого водителя, знакомого с оборудованием автомобиля.

В частности, защита в ходатайстве следователю о постановке вопросов эксперту указывала наименование похищенного: задний левый фонарь и задний правый фонарь автомобиля. Эксперт в заключении судебной товароведческой экспертизы исследует стоимость заднего левого фонаря автомобиля и заднего правого фонаря автомобиля. А потерпевшая (ей простительно, она женщина) в протоколах допроса и следователи в постановлениях о предъявлении обвинения, в обвинительном заключении упрямо твердили о краже двух «задних фар» автомобиля!!

Поэтому защита поставила вопрос, если В. и К инкриминируется кража «задних фар», то почему товароведческая экспертиза проводилась в отношение стоимости заднего левого и заднего правого фонарей? Задние фары и задние фонари автомобиля – это не одно и то же. А если у автомобиля данной модели не имеется задних фар, то, соответственно, кражи их не было!

Из обвинительного заключения следовало, что обвиняемым инкриминируется не то кража двух «задних фар» автомобиля «Land Rover Freelander 2», не то кража задних левого и правого фонарей этой модели автомобиля.

Очевидно, что фары и фонари не являются идентичными приборами (агрегатами) автомобиля, и стоимость их не одинакова. Имеется ли у данной модели автомобиля задние фары материалами уголовного дела не установлено. Данное обстоятельство имело существенное значение, поскольку неправильное определение предмета кражи, привело к неправильному определению стоимости украденного и, соответственно, размера вреда, причинённого потерпевшей.

Согласно заключения последней товароведческой экспертизы, которое было положено в основу обвинения, эксперт исследовала стоимость «двух задних фар (фонарь задний правый и фонарь задний левый)» этого же автомобиля.

Таким образом, характер и размер причинённого преступлением ущерба достоверно в обвинительном заключении не определён.

Более того, в ходе предварительного расследования уголовного дела мы, наши подзащитные и их законные представители знакомились с материалами уголовного дела в порядке статьи 217 УПК РФ шесть раз. Соответственно, следователем было вынесено шесть постановлений о привлечении наших подзащитных в качестве обвиняемых, и шесть раз они были допрошены в качестве обвиняемых. Однако в материалах уголовного дела отсутствовали указанные процессуальные документы в полном объёме, то есть они были преднамеренно изъяты из уголовного дела.

И, наконец, в ряде процессуальных документах была неверно указана дата инкриминируемого преступления.

Суд внимательно отнёсся к заявленному защитой ходатайству, исследовал приведённые нами доводы, и удовлетворил ходатайство, возвратив уголовного дела прокурору.

Из постановления Перовского районного суда г. Москвы от 19 апреля 2019 года:

«…Как следует из Постановления Конституционного Суда РФ от 18.12.2003 года № 18П в соответствии с установленным в Российской Федерации порядком уголовного судопроизводства, предшествующее рассмотрению в суде досудебное производство призвано служить целям полного и объективного судебного разбирательства по делу. Именно в досудебном производстве происходит формирование обвинения, которое впоследствии становится предметом судебного разбирательства и определяет его пределы.

Обвинительное заключение является важным процессуальным документом, завершающим предварительное расследование, излагающим и обосновывающим окончательное решение следователя о формулировке обвинения лица, привлекаемого к уголовной ответственности, с указанием существа обвинения, места и времени совершения преступления, его способов, мотивов, целей, последствий и других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

Согласно ст. ст. 171, 220 Уголовно-процессуального кодекса РФ в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении должны быть указаны, помимо прочего, существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, форма вины, мотивы, цели, последствия, формулировка предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающих ответственность за данное преступление, доказательства, другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

На основании ч. 1 ст. 252 Уголовно-процессуального кодекса РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному обвинению.

При изучении материалов уголовного дела судом было установлено, что данное требование уголовно-процессуального закона при составлении обвинительного заключения не соблюдено.

Так, действительно в соответствии с постановлением о возбуждении уголовного дела преступление произошло в период времени с 22 часов 20 минут 23 января 2018 года по 07 часов 15 минут 24 января 2018 года (том 1 л.д. 1). В ходе производства предварительного следствия следователем было вынесено шесть постановлений о привлечении К. и В. в качестве обвиняемых за совершение преступления, имевшего место 24 февраля 2018 года, и шесть раз они были допрошены в качестве обвиняемых; соответственно было составлено не менее шести обвинительных заключений с указанием даты совершения преступления – 24 февраля 2018 года, и только в последнем обвинительном заключении, утверждённом прокурором, дата инкриминируемого преступления изменена с 24 февраля 2018 года на 24 января 2018 года. При этом суд обращает также внимание, что в материалах дела имеется сначала постановление следователя Малкиной М.С., в котором она уточняет дату совершения преступления – 24 февраля 2018 года в период времени с 00 часов 42 минут по 00 часов 46 минут (том 2 л.д. 46), затем уже имеется уточняющее постановление следователя Смирнова А.П., в котором им установлено время начала совершения преступления – 24 января 2018 года примерно 00 часов 42 минуты, и время окончания преступления – 24 января 2018 года примерно 01 час 16 минут (том 2 л.д. 109). Вместе с тем, в последующем снова имеются несколько постановлений привлечения К. и В. в качестве обвиняемых, где датой совершения инкриминируемого преступления указано 24 февраля 2018 года (такая же дата указана и в постановлении о назначении товароведческой экспертизы (том 2 л.д. 111, 120, 177, 201, 211, том 3 л.д. 13, 23, 79, 92, 149 и т.д.), и некоторых других документах. Однако, какого-либо окончательного уточняющего постановления по данному поводу органами предварительного следствия в материалы дела не представлено.

Кроме того, в качестве доказательства обвинения в обвинительном заключении изложены показания потерпевшей Л., в которых она указывает, что преступление в отношении неё совершено 23 января 2017 года (том 3 л.д. 240, 254). В протоколе допроса Л. в качестве потерпевшей (том 1 л.д. 15), так же указано, что кража её имущества произошла в 2017 году, тогда как обвиняемым инкриминируется совершение преступления, совершённого 24 января 2018 года.

Кроме того, как справедливо указывает защита, из материалов дела (в обвинительном заключении) следует, что К. и В. инкриминируется кража не то двух задних фар автомобиля марки «Ленд Ровер Фрилендер 2», не то кража задних левого и правого фонарей этой модели автомобиля, тогда как фары и фонари не являются идентичными приборами (агрегатами) автомобиля. То есть, из обвинительного заключения усматривается, что предмет совершённой кражи не определён, как и характер и размер причинённого преступлением ущерба.

Так же суд обращает внимание, что в некоторых процессуальных документах, представленных в материалах уголовного дела имеются многочисленные исправления (замазывания), которые не оговорены надлежащим образом.

Поскольку выявленные судом указанные противоречия и недостатки препятствуют принятию судом законного и обоснованного решения, данные нарушения не могут быть устранены судом самостоятельно, так как согласно ч. 3 ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса РФ суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создаёт необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, и в соответствии с п. 1 ч. 4 ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса РФ каждый обвиняемый имеет право знать, в чём он обвиняется, и реализовывать в полном объёме свои права, предусмотренные ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса РФ, в том числе право на подробную информацию по предъявленному обвинению, суд полагает, что настоящее уголовное дело необходимо вернуть прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом».

Постановление Перовского районного суда г. Москвы вступило в законную силу.